Одевши шапочку соболью,

В сапожках, чищенных не раз,

Взяв подорожную с собою,

Шёл Дубенской в Ямской Приказ.

 

Он знал, что встретит там сегодня

Того, пред кем благоговел,

И перед князем благородным

Предстать получше норовил.

 

<...>

 

Боярин рад: "А, появился,

Не обошёл, сибирский гость!

А всё-таки, по Божьей милости

Тебя увидеть довелось!"

 

<...>

 

Высокочтимый князь Пожарский,

Освободитель, умный вождь.

Был воеводою в Можайске,

Теперь в Приказе стал пригож.

 

В Боярской Думе заседает,

Дела державные творит,

Все языки как бы съедают,

Когда Пожарский говорит.

 

<...>

 

Князь жил в усадьбе у Неглинной,

Простых обычаев держась.

А вот Кузьма Захарыч Минин

Уж десять лет назад угас.

 

Был тоже Думным дворянином,

Жил в государственных трудах.

И только горькая кончина

Их разлучила навсегда.

 

<...>

 

"Когда в дорогу?" "Завтра утром!"

"Зайти ко мне домой велю,

Не то обидишь. И попутно

Советом, делом пособлю.

 

Там одна штука завалялась -

Пищаль карманная, пистоль.

Сперва её почистить малость,

А пристрелять потом изволь.

 

Эй, где ты, староста конюший,

Беги скорее, князь зовёт!

Дашь Дубенскому коней лучших!

Не часто возим воевод!"

 

Андрей был гостем у Пожарских,

Поужинал, пищаль принял.

Князь говорил ему: "Пожалуйста,

Бывай почаще у меня!"

 

Плясали кони, пристяжного

Не удержать, не укротить.

Андрея в дальнюю дорогу

Пожарский вышел проводить.

 

Ворота настежь. Кони взяли -

И зазвенели бубенцы.

Снег распахали подрезами,

Встряхнули старые мосты.

 

Перед дорогой трудной, дальней,

Забрав пожитки за рекой,

Ямщик проделал круг прощальный

И по Тверской, и по Ямской.

 

<...>

 

Остановились на пригорке,

Крестилися на купола…

С Москвою расставаться горько,

Но ждут великие дела.

 

И тут с дорожной простотою

Спросил ямщик: "Ты кто такой?"

"Я послан новый город строить,

А по прозванью Дубенской".

 

<...>

 

И вот опять путём знакомым

От ямок к сёлам, городам

Ямщик усталых коней гонит,

Дорога дикая трудна.

 

В Сибирь не ездят в одиночку,

А поездом иль как обоз.

Она встречает воем волчьим,

Что свадьбы делают в мороз.

 

Андрей частенько шёл с купцами,

Пристроившись обозу в хвост.

Так с удалыми молодцами

Спознаться ближе довелось.

 

Они храбры, затронь попробуй

Купца, возьми товар себе,

Когда он, вывернув оглоблю,

Налево и направо бьёт.

 

Услышав крик передних "Грабят!",

Готовясь жертвовать собой,

За свой товар купцы порядок

Все принимали боевой.

 

<...>

 

Обозы новою дорогой

Тащились тихо, как ползком,

От Соликамского острога

На Верхотурье прямиком.

 

<...>

 

За Верхотурьем путь сибирский

Ничем не лучше, чем в горах:

Разбои часты, волки близко

Подходят, нагоняя страх.

 

И, осмелевши, волчьи стаи

Неостерёгшихся едят.

А коль пурга в пути застанет,

Уйдёт обоз, и нет следа…

 

Однажды оттепель случилась,

И снег в колено навалил,

И понесло, и завихрило,

Не видно неба и земли!

 

Купцы дорогу утеряли,

Дурной затёс завёл в тупик.

На пнях передние застряли,

В сугробах коней утопив.

 

Уже темнело. Отоптались

И лошадёнок распрягли,

На ночь устраиваться стали

И на дрова сушняк валить.

 

Тут спохватились - трут утерян

С огнивом, кожаной сумой.

Сухие щепки сколь ни тёрли,

А получали лишь дымок…

 

Разъяснело, зажглися звёзды,

Мороз ужасно полютел…

Всё кончено. Обоз отъездил,

Коль Бог сберечь не захотел.

 

Топтались, грелись, но к полночи

Уж ни рукой и ни ногой

Пошевелить никто не хочет,

Клонило в сон, манил покой…

 

Вдруг скрип завёрток кто-то слышит,

Оглобель в головяшки стук!

"Да неужели нам Всевышний

Шлёт избавление от мук?"

 

И заявился мужичонка,

Кричит: "Догнал я вас едва!

Чего ночуете в потёмках?

Иль не нашли в лесу дрова?"

 

Купцы ни тяти и ни мамы

Не в силах были называть,

Мычали, лязгали зубами:

"Ну, хватит, будем оживать!"

 

У мужика в санях - горящих

Углей немаленький горшок.

Вот огонёк уж замаячил,

Потом большой костёр разжёг.

 

Собрал купцов и разминал их,

Постлав попоны близ огня.

"Да вас, наверно, поминали б,

Коль не случилось бы меня?"

 

И для купцов, оживших снова,

Из снега чаю вскипятил

И калачей натаял вдоволь:

"Ну, радуйтесь, что вас настиг!"

 

"А ты-то сам чего надумал?

Куда тебя-то понесло?"

"Я возвращаюся от кума,

 Да вот дорогу замело.

 

Спешил, я завтра именинник…"

"Так вот в чём дело, это Бог

Тебя послал в дорогу ныне,

Чтоб погибающим помог!"

 

И старшина свой голос поднял:

"Купцы, послушайте меня!

Вот он - посланец к нам Господний,

Должны ль мы это понимать?

 

Освободи горшок сейчас же!"

"А угли как?" "Котёл возьми!"

Дал серебра по горсти каждый,

Горшок наполнивши за миг!

 

"Огнём я, братцы, не торгую.

В своём вы, купчики, уме?

Я милость получить такую

Не заслужил. Эх, счастье мне!"

 

"Тебе даём на именины,

Пусть ангел радуется твой.

Коль хочешь, сам торгуй отныне

Или дворец себе построй!"

 

Так, всё-таки, мороз трескучий

Большой обоз не погубил,

И про счастливый этот случай

Заговорила вся Сибирь…

 

<...>

 

 Дубенской прибыл в Тобольск, представил местному воеводе царский Указ о выделении казны на создание флота, на наём людей для похода к Красному Яру.

Но …

 

 

Но в зиму первую с приезда

И лето целое потом

Дела не стронулися с места

С казной тобольскою пустой…

 

<...>

 

И Дубенской отправил летом

Письмо к царю и сообщил:

"Поход сорвался, денег нету,

Ты сам в Приказе поищи".

 

<...>

 

И в январе по снежной глади,

Уфимской степью, напрямки,

Везли с серебряною кладью

Казаки полные мешки.

 

Пятнадцать всадников-казаков,

Башкирских взяв проводников,

Шли, не касаяся оврагов,

Минуя полосы лесов.

 

Так в январе двадцать седьмого

Пал звонкий дождь на весь отряд.

И оказалось у любого

По фунту с лишком серебра.

 

<...>

 

Подобралося добровольцев

Три сотни, ровное число.

Имелись деньги на довольство,

В руках кипело ремесло.

 

Атаман первой сотни - казак устюжский Иван Кольцов. Рядом с ним его сыновья Милослав, Никифор и Родион. Вторую сотню возглавил сибиряк Иван Астраханцев. Третий атаман - Ермолай Астафьев, имя которого славно ещё и тем, что позднее именно он заложил город Канск.

 

И все казаки, их немало,

А также вольные стрельцы

Войдут в сибирские анналы

На книжек жёлтые листы.

© Поэт Лука Зырянов "Нашей жизни мгновенье..." / www.luka-z.ucoz.ru / 2014 г.